Предупреждение: флафф с элементами ангста, NC-17! (немного, но есть)
Саммари: история о том, что бывает, когда вечная спутница любви наслаивается на послеродовую депрессию.
От меня: Ох... Что-то пробило меня на сахарные сопли... От natoth розового флаффа не дождешься, как я поняла
А я тоже живая женщина в конце концов ![<img src=]()
" src="static.diary.ru/picture/1156.gif"> Хочется иногда чего-нибудь такого... Поэтому не судите строго - это я шалю ![<img src=]()
" src="static.diary.ru/picture/1487.gif">
читать дальше
- Если мужчина любит свою жену, он всегда найдет для нее время, - авторитетным тоном рассуждала миссис Мэллэрд, ловко закалывая выбившийся из прически локон и одновременно наблюдая за тем, как горничная составляет с подноса на маленький стол две чашки кофе, сахарницу, молочник и корзинку с песочным печеньем. - Да-да, несмотря ни на какие дела!
В кресле, напротив миссис Мэллэрд, сидела хозяйка этого красивого дома, супруга губернатора Ямайки.
Это была еще довольно молодая женщина, красивая немного своеобразной красотой. На ее чуть продолговатом и немного бледном личике, далеком от общепринятых канонов совершенства, своим тихим блеском выделялись большие глаза - светло-карие, спокойные и чистые, как прозрачное лесное озеро на мели. Она была одета в синее шелковое платье, в ее длинных, наполовину распущенных каштановых волосах поблескивала жемчужная нить. На коленях у нее был разложен белоснежный ворох каких-то завязочек и кружев - хозяйка была занята шитьем.
- Прелестный у вас сервиз, дорогая! - дежурно восхитилась гостья, беря сухими пальцами изящную маленькую чашку из тончайшего фарфора. - Я бы не отказалась иметь такой в своем доме.
"Не сомневаюсь в этом", - устало подумала хозяйка.
- Так о чем я говорила? Ах, да! Дела - это просто предлог, просто отговорка, дорогая. Уж поверьте мне. Жизненного опыта у меня как-никак побольше. Когда мужчина теряет интерес к своей жене, или - не приведи Господь! - заводит связи на стороне...
- Ах, миссис Мэллэрд! - решительно оборвала ее увлеченные разглагольствования молодая хозяйка. - Вы не знаете, о чем говорите! Быть губернатором такой большой колонии это не только привилегия. Это, прежде всего, огромная ответственность. А когда идет война - это еще и необходимость решать проблемы государственного масштаба. И это отнимает много времени.
- Что ж... возможно вы правы, дорогая Арабелла. Ваш очаровательный супруг, наш губернатор - да благословит его Господь! - человек гордый. Он, действительно, не может позволить себе ударить в грязь лицом перед его Величеством. Особенно учитывая его прошлое... Не обижайтесь, дорогая!
Миссис Блад вздернула подбородок, оторвавшись от своего рукоделия, и чуть нахмурила брови.
- Вы не можете меня обидеть, милая Анжелика, ибо, как я уже заметила вам, вы не знаете, о чем говорите. В прошлом господина губернатора не было ничего, чего ему следовало бы стыдиться. Что же касается ваших деликатных намеков, то вынуждена вас огорчить. Я привыкла доверять своему супругу.
Ее звонкий, почти мальчишеский голос в тот момент был холоден как лед. Это заставило болтливую гостью стушеваться.
Смущенно улыбаясь, миссис Мэллэрд поспешила заверить Арабеллу, что ни в коем случае не хотела ее оскорбить и тут же перевела разговор на другую тему.
- Над чем это вы трудитесь, милая? - мягко спросила она, кивая на ее работу.
Арабелла все еще продолжала хмуриться и ответила с явной неохотой.
- Это для дочери, - лаконично произнесла она, расправляя свое шитье так, чтобы миссис Мэллэрд могла видеть.
- Ах, какое чудо! - восхищенно воскликнула та, и тут же принялась нахваливать смущенную хозяйку.
Вопреки всем сплетням и пересудам Арабелла не только не была в восторге от губернаторства своего супруга, но даже тяготилась им.
Нет, поначалу это было очень забавно, но только поначалу. Ибо слишком уж ответственный человек достался ей в мужья. Питер патологически был неспособен отлынивать от дел ради собственного удовольствия. Он не умел забывать о них или хотя бы откладывать на потом. Он и сам страдал от этого. Но еще больше страдала его жена. Страдала от одиночества, как ни парадоксально.
Она не жаловалась. Да и жаловаться было некому.
Возможно, если бы у Арабеллы была мать, она могла бы рассказать ей. О том, как это тяжело - быть замужней женщиной и при этом почти все свои дни и вечера проводить в одиночестве.
Это было невыносимо, особенно во время беременности. Когда родилась дочь, стало полегче, но ненадолго. В первый месяц ребенок заполнял собой почти все ее время, и предаваться тоске ей было просто некогда. Но сейчас, когда у дочери появились няньки, родная мать ей стала не особенно нужна.
И чувство одиночества захлестнуло миссис Блад с новой силой.
По ночам, когда Питер засыпал рядом, она часто лежала без сна, украдкой вглядываясь в его лицо. Ей хотелось насмотреться на него на весь предстоящий день, чтобы потом, сидя долгими часами в одиночестве, вспоминать эту родную тоненькую морщинку на лбу, горько сжатые губы, трогательную ямочку между двух хрупких ключиц - и не чувствовать себя одинокой.
Порой ей до смерти хотелось забрать его отсюда... уехать вместе с ним, куда глаза глядят... Может быть даже в его родную, глухую и таинственную Ирландию....
Но пока это было невозможно. Он никогда не решился бы сложить с себя ответственность во время войны. А конца этой войне не предвиделось. И оставалось терпеть.
И в этой безысходности молодая женщина утешалась обществом супруги майора Мэллэрда, которая была далеко не ангел, но все же это было лучше, чем ничего. Женщина она была незлая, хотя порой болтала слишком много. Арабелла знала, что Питеру она не нравится, но все равно продолжала приглашать ее в дом с завидной регулярностью. Возможно, с ее стороны эта была попытка его позлить и хоть как-то отомстить за свое одиночество.
Но сегодня был один из тех многочисленных дней, когда губернатор пропадал вне дома, и присутствие миссис Мэллэрд раздражало разве что саму Арабеллу.
То, что она несла про ее мужа, было возмутительно и глупо. И умом Арабелла это понимала.
Но в сердце, измученное столь прохладной супружеской жизнью, неожиданно закралась смутная тревога и упрямо не желала его покидать.
А вдруг это она ошибается?.. Что если Анжелика права, и все эти неотложные дела - просто предлог? Что если ее муж и правда... "потерял к ней интерес", а она сама просто слишком глупа, чтобы это понять? В конце концов после родов она, действительно, утратила некоторую часть своей юношеской прелести и изящества. Весной ей минуло тридцать, а значит, пора цветения подходила к концу. Слишком уж долго ей пришлось ждать Питера, пока он шатался по морям. А у него ведь были женщины и до нее, и с чего она решила, в конце концов, что станет последней?..
Да нет же! Что за чушь в самом деле пришла ей в голову! Он же любит ее. Она знает об этом. Она у него - единственная. Точно единственная.
Отогнав от себя дурацкие подозрения, она твердо решила, что за ужином, когда муж вернется, она заставит миссис Мэллэрд взять свои слова назад. Она покажет этой курице, что она, Арабелла, по-прежнему желанна и любима. И пусть завидует!
...Это была хорошая идея. Жаль только, что ничего не вышло. Арабелла хотела дождаться своего мужа, чтобы поужинать вместе... Но часы в гостиной пробили восемь. Миссис Мэллэрд распрощалась и ушла. А Питера все не было. Настроение Арабеллы стремительно портилось. Мэри убрала со стола нетронутый ужин.
Поминутно поглядывая на часы, миссис Блад бесцельно бродила по комнатам... сидела в кресле у окна... перебирала свое рукоделие... Ей казалось, что стрелки ползут по циферблату в пять раз медленнее обычного и вот-вот застынут в мертвой неподвижности... словно кто-то заколдовал их.
За окнами стемнело. Начинался дождь.
В половине десятого Арабелла отправилась в комнату дочери и, позволив передохнуть кормилице, долго сидела возле детской колыбельки, любуясь на спящую малышку. И хотя по ее крохотному личику оценить это было почти невозможно, Арабелле все равно казалось, что дочь похожа только на Питера и совершенно не похожа на нее. Она даже успела в очередной раз испытать чувство обиды на несправедливость природы.
И только лишь выходя из детской через какое-то время, Арабелла услышала внизу под окнами цокот копыт, а через пару минут послышался лязг входной двери и звуки голосов, доносившиеся из передней.
Еще через минуту в гостиную вошел сам губернатор, на ходу скидывая мокрый плащ и шляпу и отдавая их Бенджамину, своему темнокожему камердинеру, который бежал за своим хозяином, еле поспевая за его широкими шагами.
Остановившись, Блад встряхнулся, похожий на мокрого щенка, и от его парика во все стороны полетели брызги... Подумав немного, он стащил с себя и парик, так же вручив его Бену.
- Ваше Превосходительство, прикажете подавать ужин?
- Нет, спасибо, Бенджамин. Я... - он заметил Арабеллу. - Поужинал в форте, - тихо закончил Блад, шагнув навстречу жене, и лицо его смягчилось.
Бен поклонился и вышел, оставляя их вдвоем.
- Я думал, ты уже спишь, - губернатор склонился возле руки своей супруги, намериваясь поцеловать ее.
Но Арабелла сделала вид, что не заметила этого его жеста, и торопливо шагнула к окну, неловко отвернувшись от мужа.
Блад медленно распрямился, провожая ее спину чуть удивленным взглядом, и вопросительно вздернул бровь.
- Почему-то сегодня не спится, - ее голос прозвучал устало.
Блад понял, что ему не рады.
- Что-то случилось, родная? - рискнул задать вопрос губернатор. - Что-то с малышкой?
- Нет, - быстро ответила Арабелла. - Нет, все в порядке. В полном, - она наконец обернулась. - Просто устала ждать. Рассчитывала, что ты вернешься гораздо раньше.
- Ох, милая, - Блад чуть улыбнулся, решив, что уразумел, наконец, причину столь прохладного приема. - Я и сам хотел вернуться раньше. Но этот бедный Эндрю, комендант... как оказалось, совершенно ничего не смыслит в оборонительных сооружениях. За место древесины чуть было гнилье не завез в новый форт. А пушки!.. После такой работы, я бы немедленно попросил его освободить эту должность, ты меня знаешь. Но у него семеро детей, и… В общем, я не мог не вмешаться. Особенно в такое неспокойное время... Да ты и сама все понимаешь.
Она посмотрела на него коротким странным взглядом.
- Да. Разумеется не мог.
- Но я готов тебе все компенсировать! - поспешил добавить Блад с улыбкой.
Арабелла подошла к креслу, и взяв с подлокотника крохотную кружевную распашонку, показала ему.
- Посмотри, что я сшила для Бесс.
Блад скользнул рассеянным взглядом по нарядной детской одежке.
- Очень красиво...
- Красиво?! - вдруг выкрикнула она со слезами в голосе.
Как же все-таки хорошо, что Анжелика ушла и не застала этого! Что бы она подумала! Как бы смотрела она на миссис Блад!
Да что с тобой, Арабелла? С каких пор тебя заботит мнение этой дуры?
- Красиво? - ядовито повторила она. - Я вожусь с ней вторую неделю! С утра до ночи! А потом ты просто приходишь и говоришь "красиво"?
Питер растерянно моргнул, ничего не понимая.
- Но... любимая, что же еще я должен был сказать?
Нет, раздраженно подумала Арабелла, глядя на него, ну какой же он все-таки дурак!.. Или это все мужчины такие?
- И правда, что еще ты можешь сказать...
Она снова отвернулась. Повисла неловкая пауза.
- Да что с тобой? - не выдержал Блад. - Ты заболела?
- Не знаю, - последовал равнодушный ответ. - Ты же доктор, а не я!
Он осторожно взял ее запястье и развернул к себе лицом. Вгляделся внимательно в глаза, прижался губами ко лбу...
- Кажется, здорова, - тихо произнес он.
- Как чудесно, правда! - съязвила миссис Блад, вырывая у него свою руку. - Можно спокойно запереться у себя в кабинете и заниматься своими делами! Ну! Чего ты стоишь? Иди, работай! У тебя же наверняка куча важных дел - до полуночи не разгребешь! Мой дядя тоже был губернатором этого острова! Но он почему-то не пропадал ночами неизвестно где!
Черные брови Блада сошлись на переносице, что-то поразительно похожее на вспышку молнии угрожающе промелькнуло в ярко-синих глазах.
С минуту он молча смотрел на ее раскрасневшееся от обиды лицо, а затем произнес тоном, полным ледяного спокойствия:
- Боюсь, вы выбрали не самое удачное сравнение, мадам. Я с легкостью поверю, что ваш драгоценный дядюшка не утруждал себя такими ничего не значащими в военное время мелочами, как безопасность вверенной ему колонии. Но... может быть, именно поэтому он больше не губернатор.
С этими словами он развернулся на каблуках и решительно направился к двери.
Идиот! Арабелла чуть не до крови закусила губы... Заносчивый идиот! Пират! Ох, зачем она с ним только связалась! Может, еще не поздно все изменить? Если они с Бесс ему не нужны, если поганый форт ему важнее, что ж... она не собирается быть ему обузой! Нужно только действовать немедленно! Забрать дочь и прямо завтра бежать из этого проклятого дома! Пусть остается и живет как хочет!
Несколько долгих секунд Арабелла была уверена, что, действительно, может так поступить. Кипя от негодования, она провожала глазами неестественно прямую от напряжения спину губернатора.
Но когда его худая рука взлетела к волосам, раздраженно вплетаясь в них, она почему-то испугалась.
- Питер! - окликнула она его по имени.
- Я буду в кабинете, если что, - глухо пробормотал он, не оборачиваясь и не сбавляя шага.
- Питер Блад! - почти выкрикнула Арабелла, притопнув ногой по ковру.
Блад чуть вздрогнул и обернулся в дверях. Его удивительные глаза, прозрачно-синие, словно холодные сапфиры, выжидающе взглянули на нее из-под нахмуренных черных бровей.
Арабелла смутилась, но взгляд не отвела.
- Послушай... Я не знаю, чем ты там занят, и не горю желанием это выяснять. Должно быть, это действительно важно, раз ты так говоришь... - она устало покачала головой. - Но я прошу тебя, пожалуйста, побудь сегодня со мной! Хотя бы сегодня! Пожалуйста! Давай проведем этот вечер вместе. Мы с тобой так давно не разговаривали...
Громкий шорох дождя наполнял душную темную спальню.
Ночной ветер, летящий с побережья, молчаливо раскачивал высокие пальмы за окнами. Врываясь в комнату сквозь распахнутые ставни и раздувая невесомые белые занавески, словно паруса, он легонько касался разгоряченного лица и волос человека, чей высокий тонкий силуэт вырисовывался черным на фоне белесой серости дождливого ночного неба.
Время от времени шорох стихал, и ослабевающий ливень делал слышными голоса двух людей в спальне.
- ...ни капли не ревную, Питер! Не воображай! - тихо возмущался женский голос.
- А вот и ревнуешь, - в мужском голосе послышалась улыбка. - И мне это очень льстит, конечно, но... право же, не стоит, родная. Потому что у тебя нет для этого причины. Ни одной.
Скопившаяся дождевая вода с громким плеском сорвалась по жестяному желобу.
- ...не могу, ты же знаешь. Но мне не нужны твои жертвы.
- А вот миссис Мэллэрд говорит, я для тебя - что-то вроде завоеванного корабля - уже не представляю интереса.
- Она может убираться к дьяволу, любимая. Со своими идиотскими сравнениями. Я бы на твоем месте...
- Поцелуй меня! - умоляюще прервал его нежный шепот.
Тень у окна вздрогнула, мужчина обернулся.
После созерцания бледного горизонта, затянутого тучами, комната казалась совершенно черной. Лишь в уголке, на темной постели он различил белое, видимое даже в полной темноте
и словно подсвеченное изнутри каким-то чистым таинственным сиянием тело любимой женщины. Манящее. Тихо сводящее с ума.
Пушистый ковер заглушил медленные шаги босых ног. Бесшумно приблизившись, он сел на краешек постели и осторожно склонился над своей женой. Ее маленькая мягкая ладошка с готовностью приняла в себя его тонкую твердую руку, их пальцы переплелись. Женщина была неподвижна, но во всем теле ее чувствовалось жаждущее напряжение. Он тихонько потянул сатиновый край и простыня, укрывавшая столь желанное тело, легко соскользнула на пол. Улыбнувшись в ответ на ее молчаливое согласие, он склонился еще ниже, так, что его длинные волосы коснулись нежной женской груди... И поцеловал, наконец, в губы долгим теплым поцелуем, все больше углубляя который, он чувствовал как внутри поднимается неудержимая волна... Не страсть, нет... нежность! Нежность такой ужасающей силы, что казалось, сердце вот-вот разорвется!
С трудом оторвавшись от ее сладких горячих губ, он высвободил руки... провел кончиками пальцев по щекам ее, по влажным вискам... зарылся обеими ладонями в густые шелковистые пряди, до сумасшествия пахнущие молоком... касаясь губами чистого лба, маленького точеного носа, подбородка, шеи... Чувствовал, как ее руки приникли к его телу, не принуждая, а просто нежно дотрагиваясь до живота, груди... кончиками пальцев бессознательно чертя на коже таинственный мокрый узор. Медленно и ласково он продолжал целовать ее шею, ключицы, грудь...
Она тихонько засмеялась, когда он нечаянно щекотнул ее ресницами.
- Что? - шепотом спросил он, улыбнувшись. Она молча покачала головой, торопливо оглаживая его плечи, обняла руками за шею, прижала к себе, вплетаясь пальцами в его мягкие темные волосы...
Что-то горькое и обреченное было в этих тихих ласках... Не отпускали друг друга. Жалели друг друга. Любили друг друга. Отчаянно, словно в последний раз.
Его движения были очень мягкими. Он прикасался к ней трепетно и именно так, как она того хотела... растворяясь в ее желаниях, словно точно зная, что она чувствует, словно в груди у нее билось его собственное сердце, а в нем - ее...
Обхватывая его влажное гибкое тело немеющими от напряжения руками, она чувствовала как стремительно нарастает наслаждение. Все мысли, какие еще оставались в голове, таяли с головокружительной скоростью. Она закусила губы, боясь вздохнуть. Его дыхание, частое и горячее поначалу, с каждой секундой становилось все медленнее и глубже. Больше всего она боялась, что он совсем остановится. Но этого не случилось.
Взрыв счастья сотряс тело, словно электрический разряд. В одно мгновенье все мысли испарились. Она не могла ни о чем думать, она больше ничего не хотела. И все же восторженно почувствовала, что мужчина под ее руками тоже дрожит от наслаждения, двигаясь уже просто по инерции, подавляя неудержимый стон. Экстаз почти всегда сходил на них одновременно, словно эти двое и впрямь были одной плотью.
Спустя минуту, лежа на спине и почти не чувствуя обессиленного тела, она могла думать только о том, как сильно любит этого человека. И не сомневалась, что он сейчас тоже думает о ней. Любимый...
Повернулась, коснувшись слабыми пальцами твердого плеча, приникла щекой к его все еще тяжело вздымающейся груди... и тихо замерла, вслушиваясь в приглушенный стук родного сердца - самый драгоценный на свете звук.
Казалось, нежность заполнила всю ее душу. Поглаживая маленькой теплой ладошкой его впалый живот, она снова корила себя за вздорное поведение, за свою несправедливость по отношению к нему. И не могла не восхищаться его воистину христианским терпением. Столько раз в своей жизни она принималась обвинять его, и хоть раз оказалась права?..
Разве может она уехать в самом деле? Разве она может оставить его одного?.. Нет, она положительно сошла с ума, если подобная мысль могла даже прийти ей в голову.
Если она и уедет с этого проклятого острова, то только вместе с ним.
Как здорово, как хорошо было бы уехать вместе за океан, на их милую родину... Они поселились бы там втроем, вдали от всех. Только Питер, Бесс и она.
Ему никогда не пришлось бы больше метаться, кому-то что-то доказывая... Что же он всю жизнь, как проклятый, то в бегах, то словно в тюрьме... Неужели после всего пережитого он так и не заслужил покой и счастье?
Она без слов знала обо всем, что тяготит его... обо всем, что его мучает. Ей было прекрасно известно, что на этом острове достаточно завистливых, ненавидящих глаз, которые пристально следят за каждым его шагом, и ждут не дождутся только одного - когда же в конце концов он оступится и упадет, чтобы тут же налететь свирепой стаей и добить со всей жестокостью, не дав возможности подняться.
Так привыкший к свободе, он был теперь заперт в этом порту, не смея выходить в море. Он вынужден был порвать отношения почти со всеми, кого прежде считал друзьями, и даже... стать их злейшим врагом.
Она знала, как плохо ему от этого. И ей самой было хуже в тысячу раз. Потому что его она любила больше, чем себя... больше даже, чем дочь... больше даже, чем жизнь.
Всякая шваль потыкала ему его прошлым. Не открыто, конечно. Открыто на такое никто не осмеливался. Но за глаза. Даже эта курица, миссис Мэллэрд... даже наемники, сторожившие форт... даже няньки Бесс!
И никто из этих людей, никто из этих жалких ничтожеств, возомнивших себя судьями, не задумывался даже над тем, почему все вышло так, а не иначе, и как вообще получилось, что доктор стал пиратом... Они забыли о том, что, не совершив никакого зла, он был осужден. Жестоко. Невинно. Что другого пути к избавлению у него просто не было. Никто не вспоминал о том, что он, будучи пиратом, все же оставался другом Англии и английских поселенцев, несмотря на то, что имел полное право мстить им за себя.
Никому не было дела. Только ей.
Она не подозревала даже о том, как счастлив Питер, что имеет возможность оправдаться именно перед ней! Перед единственным человеком, чье мнение о нем имело значение.
Задумчиво разглядывая блеклый просвет окна в темноте, он ласково гладил свою дорогую Арабеллу по пушистым волосам.
Потом устало вздохнул, прикрывая глаза... и встрепенулся, почувствовав горячую каплю у себя на груди.
- Арабелла!
Она не ответила, закусив губу и подавляя плач.
- Арабелла, ты плачешь!
- Нет, любимый, - голос почти не дрогнул. - Тебе показалось.
Он очень мягко приподнял ее голову, заглядывая в лицо, но она упрямо отвела взгляд.
- Нет, плачешь, - тихо заметил он. - Ну что на этот раз стряслось? Опять я провинился?
- Нет-нет!
- Что ж тогда?
Она помедлила, мучительно соображая как честнее ответить на этот вопрос, и поняла, что в общем-то сама не знает точно, почему ревет.
- Сама не знаю, - призналась она, наконец, виновато всхлипнув.
Питер облегченно улыбнулся, услышав этот ответ.
- Да, я слышал, у женщин такое бывает.
Он вздохнул.
- Но я тебя все равно люблю.
- Скажи еще! - она умоляюще подняла брови.
Он усмехнулся, поскольку эта просьба уже стала для них маленькой традицией, и повторил:
- Я люблю тебя, Арабелла.
- Еще! - прошептала она, жадно вглядываясь в его лицо.
- Я тебя люблю, - тихо выдохнул Питер, ласково вытирая ее щеки кончиками пальцев. - Я люблю тебя, - закончил он уже шепотом.
Поцеловал влажный висок.
- А слезы соленые... - мечтательно произнес он, словно разговаривая с маленькой девочкой. - Как морские брызги...
- Ты тоскуешь, Питер.
- Что? - не понял он.
- Тоскуешь. По морю. А оно рядом... Я его отсюда слышу.
- Ох, милая... - он вздохнул немного печально. - "Рядом" - это ведь... совсем не то, что "вокруг", правда...
Арабелла снова опустила голову ему на грудь.
- Спи, - прошептала она, будто уговаривая ребенка. - Отдыхай.
Минуты текли в легкой тишине.
Там, на берегу вода прибывала, начинался прилив. И прибой действительно был слышен даже здесь, в спальне.
Питер молчал какое-то время, а затем, словно решившись, наконец, попросить ее об этом, тихо позвал:
- Арабелла.
- Что, мой милый? - сонно спросила она.
- Не бросай меня.
"Если бы на свете не было тебя, то и меня бы тоже не было, потому что мы - одно. Если бы вдруг потребовалось отдать мою жизнь, чтобы спасти твою, я бы не задумываясь отдала ее, потому что без тебя этот мир мне и вовсе не нужен. Если бы я владела всеми сокровищами на земле, я бы все сложила к твоим ногам, потому что богатства дороже тебя у меня нет и не будет. Я буду беречь и охранять тебя до последнего своего вздоха. Твоя боль - моя боль. Я пойду за тобой до конца и никогда не брошу. Твое счастье - мое счастье. Имя твое - молитва в моих устах. Ты - моя единственная радость. Ты - моя жизнь. Мой ангел, мой друг, мой единственный мужчина. Как, как я тебя оставлю? Ты мне не веришь, но я ведь тоже тебя люблю. И всегда любила. Я любила тебя еще до того, как встретила, до того как сама пришла в этот мир. Наш союз - божья воля. Мы были обручены на небесах задолго до нашего рожденья. Всю свою жизнь я ждала только тебя. Я никогда не смогу тебя бросить. Никогда, пока я жива. Если ты разлюбишь меня, если ты меня прогонишь, я погибну, потому что без тебя мое существование не имеет смысла. Ты - часть меня. Лучшая часть. Самый близкий, самый нужный, самый родной на свете человек. Я никогда тебя не покину. В тот день, когда ты умрешь, я последую за тобой".
Она не сказала этого вслух. Но посмотрела на него так, что этого и не потребовалось. Осторожно взяв его худощавую кисть, прижала ладонью к своей груди, туда где торопливо стучало ее собственное сердце.
- Глупый. Да оно же бьется - только ради тебя.
Саммари: история о том, что бывает, когда вечная спутница любви наслаивается на послеродовую депрессию.
От меня: Ох... Что-то пробило меня на сахарные сопли... От natoth розового флаффа не дождешься, как я поняла
А я тоже живая женщина в конце концов Лекарство от ревности
читать дальше
Сотворивший в начале мужчину и женщину сотворил их...
посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей,
и будут два одною плотью. Так что они уже не двое, но одна плоть
(Мф. 19:4-6)
Тайна сия велика (Еф. 5:32)
посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей,
и будут два одною плотью. Так что они уже не двое, но одна плоть
(Мф. 19:4-6)
Тайна сия велика (Еф. 5:32)
Ямайка, Порт-Роял, 1691 г.
- Если мужчина любит свою жену, он всегда найдет для нее время, - авторитетным тоном рассуждала миссис Мэллэрд, ловко закалывая выбившийся из прически локон и одновременно наблюдая за тем, как горничная составляет с подноса на маленький стол две чашки кофе, сахарницу, молочник и корзинку с песочным печеньем. - Да-да, несмотря ни на какие дела!
В кресле, напротив миссис Мэллэрд, сидела хозяйка этого красивого дома, супруга губернатора Ямайки.
Это была еще довольно молодая женщина, красивая немного своеобразной красотой. На ее чуть продолговатом и немного бледном личике, далеком от общепринятых канонов совершенства, своим тихим блеском выделялись большие глаза - светло-карие, спокойные и чистые, как прозрачное лесное озеро на мели. Она была одета в синее шелковое платье, в ее длинных, наполовину распущенных каштановых волосах поблескивала жемчужная нить. На коленях у нее был разложен белоснежный ворох каких-то завязочек и кружев - хозяйка была занята шитьем.
- Прелестный у вас сервиз, дорогая! - дежурно восхитилась гостья, беря сухими пальцами изящную маленькую чашку из тончайшего фарфора. - Я бы не отказалась иметь такой в своем доме.
"Не сомневаюсь в этом", - устало подумала хозяйка.
- Так о чем я говорила? Ах, да! Дела - это просто предлог, просто отговорка, дорогая. Уж поверьте мне. Жизненного опыта у меня как-никак побольше. Когда мужчина теряет интерес к своей жене, или - не приведи Господь! - заводит связи на стороне...
- Ах, миссис Мэллэрд! - решительно оборвала ее увлеченные разглагольствования молодая хозяйка. - Вы не знаете, о чем говорите! Быть губернатором такой большой колонии это не только привилегия. Это, прежде всего, огромная ответственность. А когда идет война - это еще и необходимость решать проблемы государственного масштаба. И это отнимает много времени.
- Что ж... возможно вы правы, дорогая Арабелла. Ваш очаровательный супруг, наш губернатор - да благословит его Господь! - человек гордый. Он, действительно, не может позволить себе ударить в грязь лицом перед его Величеством. Особенно учитывая его прошлое... Не обижайтесь, дорогая!
Миссис Блад вздернула подбородок, оторвавшись от своего рукоделия, и чуть нахмурила брови.
- Вы не можете меня обидеть, милая Анжелика, ибо, как я уже заметила вам, вы не знаете, о чем говорите. В прошлом господина губернатора не было ничего, чего ему следовало бы стыдиться. Что же касается ваших деликатных намеков, то вынуждена вас огорчить. Я привыкла доверять своему супругу.
Ее звонкий, почти мальчишеский голос в тот момент был холоден как лед. Это заставило болтливую гостью стушеваться.
Смущенно улыбаясь, миссис Мэллэрд поспешила заверить Арабеллу, что ни в коем случае не хотела ее оскорбить и тут же перевела разговор на другую тему.
- Над чем это вы трудитесь, милая? - мягко спросила она, кивая на ее работу.
Арабелла все еще продолжала хмуриться и ответила с явной неохотой.
- Это для дочери, - лаконично произнесла она, расправляя свое шитье так, чтобы миссис Мэллэрд могла видеть.
- Ах, какое чудо! - восхищенно воскликнула та, и тут же принялась нахваливать смущенную хозяйку.
Вопреки всем сплетням и пересудам Арабелла не только не была в восторге от губернаторства своего супруга, но даже тяготилась им.
Нет, поначалу это было очень забавно, но только поначалу. Ибо слишком уж ответственный человек достался ей в мужья. Питер патологически был неспособен отлынивать от дел ради собственного удовольствия. Он не умел забывать о них или хотя бы откладывать на потом. Он и сам страдал от этого. Но еще больше страдала его жена. Страдала от одиночества, как ни парадоксально.
Она не жаловалась. Да и жаловаться было некому.
Возможно, если бы у Арабеллы была мать, она могла бы рассказать ей. О том, как это тяжело - быть замужней женщиной и при этом почти все свои дни и вечера проводить в одиночестве.
Это было невыносимо, особенно во время беременности. Когда родилась дочь, стало полегче, но ненадолго. В первый месяц ребенок заполнял собой почти все ее время, и предаваться тоске ей было просто некогда. Но сейчас, когда у дочери появились няньки, родная мать ей стала не особенно нужна.
И чувство одиночества захлестнуло миссис Блад с новой силой.
По ночам, когда Питер засыпал рядом, она часто лежала без сна, украдкой вглядываясь в его лицо. Ей хотелось насмотреться на него на весь предстоящий день, чтобы потом, сидя долгими часами в одиночестве, вспоминать эту родную тоненькую морщинку на лбу, горько сжатые губы, трогательную ямочку между двух хрупких ключиц - и не чувствовать себя одинокой.
Порой ей до смерти хотелось забрать его отсюда... уехать вместе с ним, куда глаза глядят... Может быть даже в его родную, глухую и таинственную Ирландию....
Но пока это было невозможно. Он никогда не решился бы сложить с себя ответственность во время войны. А конца этой войне не предвиделось. И оставалось терпеть.
И в этой безысходности молодая женщина утешалась обществом супруги майора Мэллэрда, которая была далеко не ангел, но все же это было лучше, чем ничего. Женщина она была незлая, хотя порой болтала слишком много. Арабелла знала, что Питеру она не нравится, но все равно продолжала приглашать ее в дом с завидной регулярностью. Возможно, с ее стороны эта была попытка его позлить и хоть как-то отомстить за свое одиночество.
Но сегодня был один из тех многочисленных дней, когда губернатор пропадал вне дома, и присутствие миссис Мэллэрд раздражало разве что саму Арабеллу.
То, что она несла про ее мужа, было возмутительно и глупо. И умом Арабелла это понимала.
Но в сердце, измученное столь прохладной супружеской жизнью, неожиданно закралась смутная тревога и упрямо не желала его покидать.
А вдруг это она ошибается?.. Что если Анжелика права, и все эти неотложные дела - просто предлог? Что если ее муж и правда... "потерял к ней интерес", а она сама просто слишком глупа, чтобы это понять? В конце концов после родов она, действительно, утратила некоторую часть своей юношеской прелести и изящества. Весной ей минуло тридцать, а значит, пора цветения подходила к концу. Слишком уж долго ей пришлось ждать Питера, пока он шатался по морям. А у него ведь были женщины и до нее, и с чего она решила, в конце концов, что станет последней?..
Да нет же! Что за чушь в самом деле пришла ей в голову! Он же любит ее. Она знает об этом. Она у него - единственная. Точно единственная.
Отогнав от себя дурацкие подозрения, она твердо решила, что за ужином, когда муж вернется, она заставит миссис Мэллэрд взять свои слова назад. Она покажет этой курице, что она, Арабелла, по-прежнему желанна и любима. И пусть завидует!
...Это была хорошая идея. Жаль только, что ничего не вышло. Арабелла хотела дождаться своего мужа, чтобы поужинать вместе... Но часы в гостиной пробили восемь. Миссис Мэллэрд распрощалась и ушла. А Питера все не было. Настроение Арабеллы стремительно портилось. Мэри убрала со стола нетронутый ужин.
Поминутно поглядывая на часы, миссис Блад бесцельно бродила по комнатам... сидела в кресле у окна... перебирала свое рукоделие... Ей казалось, что стрелки ползут по циферблату в пять раз медленнее обычного и вот-вот застынут в мертвой неподвижности... словно кто-то заколдовал их.
За окнами стемнело. Начинался дождь.
В половине десятого Арабелла отправилась в комнату дочери и, позволив передохнуть кормилице, долго сидела возле детской колыбельки, любуясь на спящую малышку. И хотя по ее крохотному личику оценить это было почти невозможно, Арабелле все равно казалось, что дочь похожа только на Питера и совершенно не похожа на нее. Она даже успела в очередной раз испытать чувство обиды на несправедливость природы.
И только лишь выходя из детской через какое-то время, Арабелла услышала внизу под окнами цокот копыт, а через пару минут послышался лязг входной двери и звуки голосов, доносившиеся из передней.
Еще через минуту в гостиную вошел сам губернатор, на ходу скидывая мокрый плащ и шляпу и отдавая их Бенджамину, своему темнокожему камердинеру, который бежал за своим хозяином, еле поспевая за его широкими шагами.
Остановившись, Блад встряхнулся, похожий на мокрого щенка, и от его парика во все стороны полетели брызги... Подумав немного, он стащил с себя и парик, так же вручив его Бену.
- Ваше Превосходительство, прикажете подавать ужин?
- Нет, спасибо, Бенджамин. Я... - он заметил Арабеллу. - Поужинал в форте, - тихо закончил Блад, шагнув навстречу жене, и лицо его смягчилось.
Бен поклонился и вышел, оставляя их вдвоем.
- Я думал, ты уже спишь, - губернатор склонился возле руки своей супруги, намериваясь поцеловать ее.
Но Арабелла сделала вид, что не заметила этого его жеста, и торопливо шагнула к окну, неловко отвернувшись от мужа.
Блад медленно распрямился, провожая ее спину чуть удивленным взглядом, и вопросительно вздернул бровь.
- Почему-то сегодня не спится, - ее голос прозвучал устало.
Блад понял, что ему не рады.
- Что-то случилось, родная? - рискнул задать вопрос губернатор. - Что-то с малышкой?
- Нет, - быстро ответила Арабелла. - Нет, все в порядке. В полном, - она наконец обернулась. - Просто устала ждать. Рассчитывала, что ты вернешься гораздо раньше.
- Ох, милая, - Блад чуть улыбнулся, решив, что уразумел, наконец, причину столь прохладного приема. - Я и сам хотел вернуться раньше. Но этот бедный Эндрю, комендант... как оказалось, совершенно ничего не смыслит в оборонительных сооружениях. За место древесины чуть было гнилье не завез в новый форт. А пушки!.. После такой работы, я бы немедленно попросил его освободить эту должность, ты меня знаешь. Но у него семеро детей, и… В общем, я не мог не вмешаться. Особенно в такое неспокойное время... Да ты и сама все понимаешь.
Она посмотрела на него коротким странным взглядом.
- Да. Разумеется не мог.
- Но я готов тебе все компенсировать! - поспешил добавить Блад с улыбкой.
Арабелла подошла к креслу, и взяв с подлокотника крохотную кружевную распашонку, показала ему.
- Посмотри, что я сшила для Бесс.
Блад скользнул рассеянным взглядом по нарядной детской одежке.
- Очень красиво...
- Красиво?! - вдруг выкрикнула она со слезами в голосе.
Как же все-таки хорошо, что Анжелика ушла и не застала этого! Что бы она подумала! Как бы смотрела она на миссис Блад!
Да что с тобой, Арабелла? С каких пор тебя заботит мнение этой дуры?
- Красиво? - ядовито повторила она. - Я вожусь с ней вторую неделю! С утра до ночи! А потом ты просто приходишь и говоришь "красиво"?
Питер растерянно моргнул, ничего не понимая.
- Но... любимая, что же еще я должен был сказать?
Нет, раздраженно подумала Арабелла, глядя на него, ну какой же он все-таки дурак!.. Или это все мужчины такие?
- И правда, что еще ты можешь сказать...
Она снова отвернулась. Повисла неловкая пауза.
- Да что с тобой? - не выдержал Блад. - Ты заболела?
- Не знаю, - последовал равнодушный ответ. - Ты же доктор, а не я!
Он осторожно взял ее запястье и развернул к себе лицом. Вгляделся внимательно в глаза, прижался губами ко лбу...
- Кажется, здорова, - тихо произнес он.
- Как чудесно, правда! - съязвила миссис Блад, вырывая у него свою руку. - Можно спокойно запереться у себя в кабинете и заниматься своими делами! Ну! Чего ты стоишь? Иди, работай! У тебя же наверняка куча важных дел - до полуночи не разгребешь! Мой дядя тоже был губернатором этого острова! Но он почему-то не пропадал ночами неизвестно где!
Черные брови Блада сошлись на переносице, что-то поразительно похожее на вспышку молнии угрожающе промелькнуло в ярко-синих глазах.
С минуту он молча смотрел на ее раскрасневшееся от обиды лицо, а затем произнес тоном, полным ледяного спокойствия:
- Боюсь, вы выбрали не самое удачное сравнение, мадам. Я с легкостью поверю, что ваш драгоценный дядюшка не утруждал себя такими ничего не значащими в военное время мелочами, как безопасность вверенной ему колонии. Но... может быть, именно поэтому он больше не губернатор.
С этими словами он развернулся на каблуках и решительно направился к двери.
Идиот! Арабелла чуть не до крови закусила губы... Заносчивый идиот! Пират! Ох, зачем она с ним только связалась! Может, еще не поздно все изменить? Если они с Бесс ему не нужны, если поганый форт ему важнее, что ж... она не собирается быть ему обузой! Нужно только действовать немедленно! Забрать дочь и прямо завтра бежать из этого проклятого дома! Пусть остается и живет как хочет!
Несколько долгих секунд Арабелла была уверена, что, действительно, может так поступить. Кипя от негодования, она провожала глазами неестественно прямую от напряжения спину губернатора.
Но когда его худая рука взлетела к волосам, раздраженно вплетаясь в них, она почему-то испугалась.
- Питер! - окликнула она его по имени.
- Я буду в кабинете, если что, - глухо пробормотал он, не оборачиваясь и не сбавляя шага.
- Питер Блад! - почти выкрикнула Арабелла, притопнув ногой по ковру.
Блад чуть вздрогнул и обернулся в дверях. Его удивительные глаза, прозрачно-синие, словно холодные сапфиры, выжидающе взглянули на нее из-под нахмуренных черных бровей.
Арабелла смутилась, но взгляд не отвела.
- Послушай... Я не знаю, чем ты там занят, и не горю желанием это выяснять. Должно быть, это действительно важно, раз ты так говоришь... - она устало покачала головой. - Но я прошу тебя, пожалуйста, побудь сегодня со мной! Хотя бы сегодня! Пожалуйста! Давай проведем этот вечер вместе. Мы с тобой так давно не разговаривали...
***
Громкий шорох дождя наполнял душную темную спальню.
Ночной ветер, летящий с побережья, молчаливо раскачивал высокие пальмы за окнами. Врываясь в комнату сквозь распахнутые ставни и раздувая невесомые белые занавески, словно паруса, он легонько касался разгоряченного лица и волос человека, чей высокий тонкий силуэт вырисовывался черным на фоне белесой серости дождливого ночного неба.
Время от времени шорох стихал, и ослабевающий ливень делал слышными голоса двух людей в спальне.
- ...ни капли не ревную, Питер! Не воображай! - тихо возмущался женский голос.
- А вот и ревнуешь, - в мужском голосе послышалась улыбка. - И мне это очень льстит, конечно, но... право же, не стоит, родная. Потому что у тебя нет для этого причины. Ни одной.
Скопившаяся дождевая вода с громким плеском сорвалась по жестяному желобу.
- ...не могу, ты же знаешь. Но мне не нужны твои жертвы.
- А вот миссис Мэллэрд говорит, я для тебя - что-то вроде завоеванного корабля - уже не представляю интереса.
- Она может убираться к дьяволу, любимая. Со своими идиотскими сравнениями. Я бы на твоем месте...
- Поцелуй меня! - умоляюще прервал его нежный шепот.
Тень у окна вздрогнула, мужчина обернулся.
После созерцания бледного горизонта, затянутого тучами, комната казалась совершенно черной. Лишь в уголке, на темной постели он различил белое, видимое даже в полной темноте
и словно подсвеченное изнутри каким-то чистым таинственным сиянием тело любимой женщины. Манящее. Тихо сводящее с ума.
Пушистый ковер заглушил медленные шаги босых ног. Бесшумно приблизившись, он сел на краешек постели и осторожно склонился над своей женой. Ее маленькая мягкая ладошка с готовностью приняла в себя его тонкую твердую руку, их пальцы переплелись. Женщина была неподвижна, но во всем теле ее чувствовалось жаждущее напряжение. Он тихонько потянул сатиновый край и простыня, укрывавшая столь желанное тело, легко соскользнула на пол. Улыбнувшись в ответ на ее молчаливое согласие, он склонился еще ниже, так, что его длинные волосы коснулись нежной женской груди... И поцеловал, наконец, в губы долгим теплым поцелуем, все больше углубляя который, он чувствовал как внутри поднимается неудержимая волна... Не страсть, нет... нежность! Нежность такой ужасающей силы, что казалось, сердце вот-вот разорвется!
С трудом оторвавшись от ее сладких горячих губ, он высвободил руки... провел кончиками пальцев по щекам ее, по влажным вискам... зарылся обеими ладонями в густые шелковистые пряди, до сумасшествия пахнущие молоком... касаясь губами чистого лба, маленького точеного носа, подбородка, шеи... Чувствовал, как ее руки приникли к его телу, не принуждая, а просто нежно дотрагиваясь до живота, груди... кончиками пальцев бессознательно чертя на коже таинственный мокрый узор. Медленно и ласково он продолжал целовать ее шею, ключицы, грудь...
Она тихонько засмеялась, когда он нечаянно щекотнул ее ресницами.
- Что? - шепотом спросил он, улыбнувшись. Она молча покачала головой, торопливо оглаживая его плечи, обняла руками за шею, прижала к себе, вплетаясь пальцами в его мягкие темные волосы...
Что-то горькое и обреченное было в этих тихих ласках... Не отпускали друг друга. Жалели друг друга. Любили друг друга. Отчаянно, словно в последний раз.
Его движения были очень мягкими. Он прикасался к ней трепетно и именно так, как она того хотела... растворяясь в ее желаниях, словно точно зная, что она чувствует, словно в груди у нее билось его собственное сердце, а в нем - ее...
Обхватывая его влажное гибкое тело немеющими от напряжения руками, она чувствовала как стремительно нарастает наслаждение. Все мысли, какие еще оставались в голове, таяли с головокружительной скоростью. Она закусила губы, боясь вздохнуть. Его дыхание, частое и горячее поначалу, с каждой секундой становилось все медленнее и глубже. Больше всего она боялась, что он совсем остановится. Но этого не случилось.
Взрыв счастья сотряс тело, словно электрический разряд. В одно мгновенье все мысли испарились. Она не могла ни о чем думать, она больше ничего не хотела. И все же восторженно почувствовала, что мужчина под ее руками тоже дрожит от наслаждения, двигаясь уже просто по инерции, подавляя неудержимый стон. Экстаз почти всегда сходил на них одновременно, словно эти двое и впрямь были одной плотью.
Спустя минуту, лежа на спине и почти не чувствуя обессиленного тела, она могла думать только о том, как сильно любит этого человека. И не сомневалась, что он сейчас тоже думает о ней. Любимый...
Повернулась, коснувшись слабыми пальцами твердого плеча, приникла щекой к его все еще тяжело вздымающейся груди... и тихо замерла, вслушиваясь в приглушенный стук родного сердца - самый драгоценный на свете звук.
Казалось, нежность заполнила всю ее душу. Поглаживая маленькой теплой ладошкой его впалый живот, она снова корила себя за вздорное поведение, за свою несправедливость по отношению к нему. И не могла не восхищаться его воистину христианским терпением. Столько раз в своей жизни она принималась обвинять его, и хоть раз оказалась права?..
Разве может она уехать в самом деле? Разве она может оставить его одного?.. Нет, она положительно сошла с ума, если подобная мысль могла даже прийти ей в голову.
Если она и уедет с этого проклятого острова, то только вместе с ним.
Как здорово, как хорошо было бы уехать вместе за океан, на их милую родину... Они поселились бы там втроем, вдали от всех. Только Питер, Бесс и она.
Ему никогда не пришлось бы больше метаться, кому-то что-то доказывая... Что же он всю жизнь, как проклятый, то в бегах, то словно в тюрьме... Неужели после всего пережитого он так и не заслужил покой и счастье?
Она без слов знала обо всем, что тяготит его... обо всем, что его мучает. Ей было прекрасно известно, что на этом острове достаточно завистливых, ненавидящих глаз, которые пристально следят за каждым его шагом, и ждут не дождутся только одного - когда же в конце концов он оступится и упадет, чтобы тут же налететь свирепой стаей и добить со всей жестокостью, не дав возможности подняться.
Так привыкший к свободе, он был теперь заперт в этом порту, не смея выходить в море. Он вынужден был порвать отношения почти со всеми, кого прежде считал друзьями, и даже... стать их злейшим врагом.
Она знала, как плохо ему от этого. И ей самой было хуже в тысячу раз. Потому что его она любила больше, чем себя... больше даже, чем дочь... больше даже, чем жизнь.
Всякая шваль потыкала ему его прошлым. Не открыто, конечно. Открыто на такое никто не осмеливался. Но за глаза. Даже эта курица, миссис Мэллэрд... даже наемники, сторожившие форт... даже няньки Бесс!
И никто из этих людей, никто из этих жалких ничтожеств, возомнивших себя судьями, не задумывался даже над тем, почему все вышло так, а не иначе, и как вообще получилось, что доктор стал пиратом... Они забыли о том, что, не совершив никакого зла, он был осужден. Жестоко. Невинно. Что другого пути к избавлению у него просто не было. Никто не вспоминал о том, что он, будучи пиратом, все же оставался другом Англии и английских поселенцев, несмотря на то, что имел полное право мстить им за себя.
Никому не было дела. Только ей.
Она не подозревала даже о том, как счастлив Питер, что имеет возможность оправдаться именно перед ней! Перед единственным человеком, чье мнение о нем имело значение.
Задумчиво разглядывая блеклый просвет окна в темноте, он ласково гладил свою дорогую Арабеллу по пушистым волосам.
Потом устало вздохнул, прикрывая глаза... и встрепенулся, почувствовав горячую каплю у себя на груди.
- Арабелла!
Она не ответила, закусив губу и подавляя плач.
- Арабелла, ты плачешь!
- Нет, любимый, - голос почти не дрогнул. - Тебе показалось.
Он очень мягко приподнял ее голову, заглядывая в лицо, но она упрямо отвела взгляд.
- Нет, плачешь, - тихо заметил он. - Ну что на этот раз стряслось? Опять я провинился?
- Нет-нет!
- Что ж тогда?
Она помедлила, мучительно соображая как честнее ответить на этот вопрос, и поняла, что в общем-то сама не знает точно, почему ревет.
- Сама не знаю, - призналась она, наконец, виновато всхлипнув.
Питер облегченно улыбнулся, услышав этот ответ.
- Да, я слышал, у женщин такое бывает.
Он вздохнул.
- Но я тебя все равно люблю.
- Скажи еще! - она умоляюще подняла брови.
Он усмехнулся, поскольку эта просьба уже стала для них маленькой традицией, и повторил:
- Я люблю тебя, Арабелла.
- Еще! - прошептала она, жадно вглядываясь в его лицо.
- Я тебя люблю, - тихо выдохнул Питер, ласково вытирая ее щеки кончиками пальцев. - Я люблю тебя, - закончил он уже шепотом.
Поцеловал влажный висок.
- А слезы соленые... - мечтательно произнес он, словно разговаривая с маленькой девочкой. - Как морские брызги...
- Ты тоскуешь, Питер.
- Что? - не понял он.
- Тоскуешь. По морю. А оно рядом... Я его отсюда слышу.
- Ох, милая... - он вздохнул немного печально. - "Рядом" - это ведь... совсем не то, что "вокруг", правда...
Арабелла снова опустила голову ему на грудь.
- Спи, - прошептала она, будто уговаривая ребенка. - Отдыхай.
Минуты текли в легкой тишине.
Там, на берегу вода прибывала, начинался прилив. И прибой действительно был слышен даже здесь, в спальне.
Питер молчал какое-то время, а затем, словно решившись, наконец, попросить ее об этом, тихо позвал:
- Арабелла.
- Что, мой милый? - сонно спросила она.
- Не бросай меня.
***
"Если бы на свете не было тебя, то и меня бы тоже не было, потому что мы - одно. Если бы вдруг потребовалось отдать мою жизнь, чтобы спасти твою, я бы не задумываясь отдала ее, потому что без тебя этот мир мне и вовсе не нужен. Если бы я владела всеми сокровищами на земле, я бы все сложила к твоим ногам, потому что богатства дороже тебя у меня нет и не будет. Я буду беречь и охранять тебя до последнего своего вздоха. Твоя боль - моя боль. Я пойду за тобой до конца и никогда не брошу. Твое счастье - мое счастье. Имя твое - молитва в моих устах. Ты - моя единственная радость. Ты - моя жизнь. Мой ангел, мой друг, мой единственный мужчина. Как, как я тебя оставлю? Ты мне не веришь, но я ведь тоже тебя люблю. И всегда любила. Я любила тебя еще до того, как встретила, до того как сама пришла в этот мир. Наш союз - божья воля. Мы были обручены на небесах задолго до нашего рожденья. Всю свою жизнь я ждала только тебя. Я никогда не смогу тебя бросить. Никогда, пока я жива. Если ты разлюбишь меня, если ты меня прогонишь, я погибну, потому что без тебя мое существование не имеет смысла. Ты - часть меня. Лучшая часть. Самый близкий, самый нужный, самый родной на свете человек. Я никогда тебя не покину. В тот день, когда ты умрешь, я последую за тобой".
Она не сказала этого вслух. Но посмотрела на него так, что этого и не потребовалось. Осторожно взяв его худощавую кисть, прижала ладонью к своей груди, туда где торопливо стучало ее собственное сердце.
- Глупый. Да оно же бьется - только ради тебя.
@темы: Фанфики
-
-
06.10.2012 в 11:06*вытирает сопли слюни и слезы*на самом деле очень сильно... и очень жизненно. Уверена, Питер и Арабелла должны были пройти и через этот этап супружеской жизни (один из самых тяжелых, надо сказать, который многие пары не выдерживают).
щаз еще раз перечитаю, переварю и буду как обычно флудить...
-
-
06.10.2012 в 12:17очень жизненно Дык автобиографично, чо)
Вы знаете, что я совершенно ничего не имею против душевного флуда ^^
-
-
06.10.2012 в 12:27а щаз пока для затравки ткну в самые цепляющие места
Она без слов знала обо всем, что тяготит его... обо всем, что его мучает. Ей было прекрасно известно, что на этом острове достаточно завистливых, ненавидящих глаз, которые пристально следят за каждым его шагом, и ждут не дождутся только одного - когда же в конце концов он оступится и упадет, чтобы тут же налететь свирепой стаей и добить со всей жестокостью, не дав возможности подняться. Так привыкший к свободе, он был теперь заперт в этом порту, не смея выходить в море. Он вынужден был порвать отношения почти со всеми, кого прежде считал друзьями, и даже... стать их злейшим врагом. Она знала, как плохо ему от этого. И ей самой было хуже в тысячу раз. Потому что его она любила больше, чем себя... больше даже, чем дочь... больше даже, чем жизнь.
аааа, вот это очень сильно. Как же Бладу повезло с женой. Пусть она шипит и пенится иногда (это, как мы ранее обсуждали, ему тоже надо), но она его все-таки понимает.
- Ты тоскуешь, Питер.
- Что? - не понял он.
- Тоскуешь. По морю. А оно рядом... Я его отсюда слышу.
- Ох, милая... - он вздохнул немного печально. - "Рядом" - это ведь... совсем не то, что "вокруг", правда...
о да, он очень тосковал по морю. Думаю, я еще это напишу...
но что поделаешь, нельзя на двух стульях сидеть слишком долго. Чем-то приходится жертвовать.
- Арабелла.
- Что, мой милый? - сонно спросила она.
- Не бросай меня.
бедный он бедный! Тоже, небось, много чего передумал... в процессе... привыкания и обтирания. Она не сказала этого вслух. Но посмотрела на него так, что этого и не потребовалось. Осторожно взяв его худощавую кисть, прижала ладонью к своей груди, туда где торопливо стучало ее собственное сердце.
- Глупый. Да оно же бьется - только ради тебя.
лучше просто не скажешь
*млеет и тает*
-
-
06.10.2012 в 13:48И даже если совсем не флаффУдачи на соревнованиях! А чо за соревнования, если не секрет?) Уже поздно кулаки держать, или еще могу?
Как же Бладу повезло с женой Кто-то в этом до сих пор сомневается?) Ну, а то что шипит, так мы бабы вообще не сахар, особенно когда у нас гормональные сдвиги.
В этих случаюх звон бьющейся посуды очень успокаивает нервы....Да и сам он тоже пепелит время от времени)Я уверенна, что по морю он тосковал. Не мог не тосковать. Это ведь была часть его жизни. Не самая плохая, кстати.
Но, да, в конце концов пришлось выбрать то, что дороже.
бедный он бедный! Тоже, небось, много чего передумал... в процессе... привыкания и обтирания.
-
-
06.10.2012 в 23:21А чо за соревнования, если не секрет?
по ирландским танцам
вот сегодня уже отплясала, и завтра еще буду плясать.
Кто-то в этом до сих пор сомневается?)
на самом деле читатели ОКБ как-то традиционно делятся на тех, кто не признает никакого другого пейринга окромя Блад/Арабелла, и тех, кто считает, что Арабелла Бладу не подходит и только треплет ему нервы (это я так коротко выразилась)
так мы бабы вообще не сахар, особенно когда у нас гормональные сдвиги.
о, я думаю, первые год-два у этой парочки вообще были весьма тяжелые (ибо адаптироваться приходилось не только друг к другу, но и к окружающей среде)
так что набеги мозговых тараканов случались у обоих...по морю он тосковал. Не мог не тосковать. Это ведь была часть его жизни.
и из-за этого, кстати тоже могли быть ... эээ психологические проблемы...
-
-
07.10.2012 в 07:34завтра еще буду плясать. бедные ваши ножки...
от них хоть что-нибудь останетсяРугаю!
Среди читателей ОКБ меня можно условно отнести к первой группе. Я правда не считаю такой пейринг единственным возможным, но думаю, что Арабелла как раз очень ему подходит) Блада сильно украшает такая женщина рядом. Не безупречная покорная кукла, а вот именно такая... Где-то в ОКБ было написано, что оценить такую девушку мог только человек с добрым сердцем... Вообще, по моим представлениям, они были созданы друг для друга. Причем из одного теста и с добавлением одних и тех же тараканов)
думаю, первые год-два у этой парочки вообще были весьма тяжелые думаю, не только первые год-два) А насчет привыкания... это конечно было непросто для таких хронических одиночек, как эти двое... Но я верю, что любовь и терпение побеждают все. А им могло помочь еще и бережное отношение друг другу, и честность по отношению друг к другу, и присущая обоим доброта.
из-за этого, кстати тоже могли быть ... эээ психологические проблемы в смысле? Думаете, он жалел, что променял море на Арабеллу? Или вы о чем?)
-
-
07.10.2012 в 08:02Очень часто слышала от людей, читавших ОКБ, "что Блад вообще в ней нашел??" И тп.
Наверное это потому что образ ее не так тщательно прописан как того же Блада.
Но я думаю, что он в ней что-то нашел, что его зацепило. И не нам их судить :-)
Она не идеал, но и он не сахар. Мне вот кажется что с таким человеком как Блад тяжело ужиться вместе
И к вопросу о сахарных соплях и флаффе.
Мне (в каноне если судить по описаниям Сабатини) Блад кажется очень...нежным и деликатным человеком к...женщине которую он любит. И ему действительно нужно эту свою нежность отдать. Но эта же потребность делает его очень уязвимым. И мне кажется отчасти поэтому он не особо...любитель "one night stand" с дамами легкого поведения... потому что нежность - .это чувство для человека любимого, а не кого-то со стороны.
Просто Сабатини так описывает его чувства и мысли к Арабелле...Блад сильно переживал :-)
И если он нашел в ней ту, кто примет эту его...чувствительность, то остальное они переживут.
Ему именно флаффа больше всего не хватало. Войны и адреналина у капитана было выше головы и так.
Насчет моря. Он просто должен найти золотую середину между двумя своими страстями. Потому что лишившись чего-то одного, он будет страдать.
-
-
07.10.2012 в 12:23а мне вот кажется, что Арабелла прописана совсем неплохо. Чтобы прописать такую героиню так же тщательно как Блада, потребовалась бы отдельная книга. Но даже того, что есть в ОКБ, достаточно, чтобы проникнуться к ней симпатией. Что он нашел в ней? Ну, да, не было в ней ни особой красоты, ни женственности. Не умела она кокетничать, не могла притворяться. У нее не было матери/мачехи/тети, чтобы всему этому научить. (И это определенно к лучшему). Она была похожа на мальчишку в своем прямодушии и ненаигранности. Мужчины видели в ней только друга. Никто никогда за ней даже не ухаживал. Но это была такая искренняя девушка, такая чистая, наивная... такая неопытная^^ Сверстникам своим она была чужда и непонятна. А Блад ее... разглядел. Может благодаря тому, что был постарше и много чего в жизни повидал. Ему было с чем сравнивать. Может, благодаря тому, что у него действительно было доброе сердце. В любом случае... Эта нераскрытая вселенная стоила того, чтобы стать ее первооткрывателем^^
И повторюсь, тот факт, что из всех женщин Блад выбрал именно ее, его бесконечно украшает. Она могла быть ему другом, а не только женой. И я полностью согласна со всем что вы написали о... нерастраченной нежности Блада... Мне он тоже представляется именно таким. И Арабелла была чудесным объектом для такого трепетного ухаживания и ласк. Потому что такой нежности к себе она никогда не знала. И нуждалась в ней так же отчаянно, как Блад нуждался в человеке, которому можно было бы ее отдать. Она была способна принять его чувства... не снисходительно, а с благодарностью.
Они ужились) Я верю) Хотя трения могли возникать, но... чьорт, они ведь так долго друг друга ждали!) Все остальное - суета. Вместе переживут)
Написать что ли еще флаффа для любимого капитана...)
"Насчет моря. Он просто должен найти золотую середину между двумя своими страстями. Потому что лишившись чего-то одного, он будет страдать." Да, но разве возможна такая середина??? По-моему это взаимоисключающие страсти... Или у вас есть идея в виде фика?)))
-
-
08.10.2012 в 19:28Замечательный фанфик, спасибо Вам за нега
-
-
08.10.2012 в 19:31Это, можно сказать, вы с natoth меня сподвигли своими дискуссиями)
-
-
09.10.2012 в 06:08И надеюсь еще на ваши фики!!!
+100 насчет Арабеллы как друга и жены для Блада. Первое очень важно, ибо страсть проходит а дружба остается.
Насчет уживчивости... у них есть шанс, потому что Блад - моряк а уж они умеют уживаться с кем угодно если припрет. :-)
Насчет моря и золотой середины ... возможно я напишу об этом...
-
-
09.10.2012 в 20:59soulofrain13, я тут все читаю ОКБ на инглише, и обратила внимание на описание Арабеллы. Поняла, что опять имею дело с героями "из разных переводов". Потому что Арабелла на русском языке мне виделась совсем другой!!
Реально...
А на английском языке совершенно другой образ нарисовался.
взахлеб про Арабеллу, исключительно имхо
Теперь про Блада и его доброе сердце
снова про перевод и разницу
Арабелла была чудесным объектом для такого трепетного ухаживания и ласк. Потому что такой нежности к себе она никогда не знала. И нуждалась в ней так же отчаянно, как Блад нуждался в человеке, которому можно было бы ее отдать. Она была способна принять его чувства... не снисходительно, а с благодарностью.
учитывая, что за человек был ее дядя... мне кажется, несмотря на ее общительность (точнее, умение заводить друзей) Арабелла на Барбадосе была очень одинока. Отчасти из-за нрава дяди. Отчасти потому что это остров и найти там действительно интересного и близкого человека непросто (вокруг одни плантаторы, брр).
Да, но разве возможна такая середина??? По-моему это взаимоисключающие страсти..
редко когда отношения остаются крепкими, если кто-то из партнеров уничтожает часть себя... гораздо лучше, если находят компромисс.
Если Арабелла действительно любит Блада (а это так) она должна понять, что море ему нужно.
-
-
09.10.2012 в 22:25Я верю, что настанет день и я каааак соберусь - и прочитаю ОКБ на инглише))) Конечно, наличие печатной книжки в сумке сильно упростило бы этот процесс... но ничего не поделаешь. Хотя я думаю, после прочтения мало что изменится - в голове у меня давно сложились образы персонажей... и полюбились такими, как есть) Но я хотя бы смогла дисскутировать по поводу перевода со знанием дела)
Такие женщины берут не внешностью а характером
Так что понятно, почему лорд Джулиан не сразу ее разглядел. Он-то привык к женщинам броским, во всеоружии Ну... в случае лорда Джулиана на мой взгляд не последнюю роль сыграл тот факт, что мисс Бишоп в то время была единственной дамой в пределах его досягаемости. Понятно, что где-нибудь при дворе он на такую не взглянул бы даже. И еще у меня сложилось такое (сугубо личное) впечатление, что особой страстью к Арабелле лорд Джулиан воспылал только после того, как выяснил, что за чувства испытывает к ней капитан Блад. Не знаю, как выразить свою мысль... Короче, это попахивает примитивнейшей мужской логикой. Раз ты кому-то нужна, значит в тебе что-то есть. Ну и... дух соперничества что ли... не знаю, как это объяснить. Но я это именно так воспринимаю.
А по поводу Блада... Может, я его безнадежно идеализирую (хотя он в конце концов книжный герой - имею право
Его сердце дрогнуло перед ее... человечностью, что ли... перед ее справедливостью тогда в бараке у постели раненого испанца. Если бы не все это, будь она хоть сто раз красавицей, она осталась бы избалованной, неодушевленной куклой в его глазах.
О да, до встречи с Бладом на Барбадосе Арабелла была очень одинока. Тут я согласна полностью.
Если Арабелла действительно любит Блада (а это так) она должна понять, что море ему нужно. Я уверена на сто процентов, что она это понимала и не была бы в обиде в случае чего. Мне непонятна только... чисто техническая сторона вопроса) Если он рядом с ней и управляет Ямайкой - то он не может выйти в море. Если уйдет - то он, стало быть, уже не с ней, и вообще не губернатор (но это пофиг, главное, чтоб был на свободе, а не в тюрьме и не на виселице....) Ну так?)
-
-
09.10.2012 в 23:05я тут проанализировала это и осознала, что обе девушки попались Бладу на весьма сложном этапе жизни....читать дальше
-
-
10.10.2012 в 00:29Бладу это важно
Так что Арабелла устоявшая перед Уэйдом, конечно его не могла не зацепить. Фактом своей верности.
-
-
10.10.2012 в 08:49так Блад на Барбадосе был в аналогичном положении! А после Барбадоса? Думаю, возможностей и вариантов у него было великое множество, и все же он не забыл о ней... мягко говоря. Я вот как ни стараюсь, не могу представить себе, чтобы лорд Джулиан годами страдал по ней, вернувшись в Англию, или стал бы изо дня в день напиваться бы до полусмерти из-за того что она предпочла Блада, ну и... тому подобное
если бы рядом вились другие дамы, более яркие и наглые, она бы, конечно, не смогла соперничать.
А мне вот кажется, что на ярких и наглых он уже до тошноты нагляделся... так что даже и в серьез не воспринимал, в смысле не мог рассматривать в качестве потенциальной жены.
так и Блад взбеленился оттого, что вокруг нее вертится какой-то лорд! Но Блад-то заприметил ее еще когда никакого Уэйда поблизости не наблюдалось. Ему не потребовался лорд, чтобы заметить, что эта девушка стоит внимания... Не знаю, насколько ясна моя мысль) А ревность в этом случае - логичное чувство, потому что это ревность от любви, а не "любовь" от ревности, как, мне кажется, было у Уэйда.
он просто уже взрослый человек, чтобы клевать только на 90-60-90. Ему надо чтобы чем-то кроме внешности цепляла. Так и лорд тоже не младенец. С дамами контакты имел) Просто они по-разному к этому относятся. Уэйд - более поверхностно. Блад - очень серьезно.
И да, его настороженность в начале общения с Арабеллой бросается в глаза. Он действительно боялся, что она окажется взбалмошной и жестокой девицей. А чего ж еще он мог ждать от плантаторши?)
море в ее случае - это разлука. То есть если она согласна отпускать его туда, значит, согласна быть одна и ждать Даже если это и было для нее невыносимо трудно, не отпустить его она бы не смогла. Потому что вряд ли сама могла быть счастлива, видя несчастным его. А ждать его ей не привыкать)
Что касается Блада ... любому человеку важно, чтобы его ждали. Но он и правда так радовался, когда понял, что она действительно его ждала... поверить не мог в свое счастье ^_^
-
-
10.10.2012 в 12:26А Блад другой. Ему не нужно "абы с кем, лишь бы не одному ночью", он именно человека конкретного ищет и ждет. Арабелла из того же теста. Потому и не вышла замуж в свои 25. Как говорил Омар Хайям " лучше быть одному чем вместе с кем попало".
Поэтому Уэйд не будет убиваться по Арабелле так, как Блад. Наверняка он ее не забудет, но разбитое сердце свое скорее всего будеет лечить новым романом. Блад клин клином вряд ли будет выбивать (и Марго именно об этом пыталась сказать Волверстону).Блад скорее ромом горе зальет или с кем-нибудь подерется в качестве разрядки.
И еще про Уэйда. Мне кажется его зацепило то, что Арабелла могла предпочесть его столь яркому человеку как Блад. Лорд же видел и понимал, насколько он ему уступает. И когда Блад предположил, что Арабелла все-таки могла выбрать его... конечно это лестно для самолюбия.
-
-
10.10.2012 в 12:50-
-
12.10.2012 в 17:56Я была в ступоре от такого совпадения мыслей
-
-
12.10.2012 в 20:15Лучше написать я ангст люблю!!!
-
-
12.10.2012 в 20:15Лучше написать я ангст люблю!!!
-
-
12.10.2012 в 20:15Лучше написать я ангст люблю!!!
-
-
12.10.2012 в 20:15Лучше написать я ангст люблю!!!
-
-
13.10.2012 в 19:32Ладно, я буду стараться, но печтается все это дело крайне медленно, ибо (хотите верьте, хотите - нет) опять печатается с телефона.
-
-
13.10.2012 в 22:14-
-
14.10.2012 в 21:49Готово, вроде) natoth, с днем рожденья!
-
-
14.10.2012 в 21:50-
-
02.11.2012 в 13:58Арабелла, простая и открытая, позволяет ему быть самим собой. С ней легко общаться и не надо притворяться, потому что она не кокетка и свободна от предрассудков светских барышень.
Даже будучи влюбленным в нее и от этого скованным, Блад был к ней... ближе и мог сказать больше чем другим дамам.
Есть такие люди с которыми чувствуешь себя легко. И она именно такая. Кстати для семейной жизни такое качество просто шикарно!