Реалити, часть 14

[Sabatini]

объявляется рейтинговое голосование! в комментах укажите имя своего любимого участника, набравший больше всех голосов герой получит возможность осуществить одно желание. помогите им, что ли

ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ.

УТРО. 07:00

Музыка: The Beatles Let It Be



КУХНЯ.

ДЖЕРЕМИ и ИБЕРВИЛЬ накрывают на стол. ДЖЕРЕМИ расставляет приборы, ИБЕРВИЛЬ дожаривает гренки, подпевая "биттлам".

ДЖЕРЕМИ: и что ты думаешь, маркиз унялся после того, как ему запретили говорить? Он всю ночь переписывался с ДОНОМ МИГЕЛЕМ с помощью листка бумаги из моего блокнота. По-моему, он и фонарик продержал включенным всю ночь - так на нервы действовало, ей-Богу.

ИБЕРВИЛЬ: я-то знаю, как этого интригана успокоить на веки вечные, да жаль, ПИТЕР у нас больно сентиментальный, не позволит. Р-романтик! Я бы на его месте...

ДЖЕРЕМИ: но-но! Ты на своем-то месте сейчас гренки спалишь.

ИБЕРВИЛЬ: будешь под руку про испанцев говорить, так и сожгу, конечно.



ДВОРИК.

АРАБЕЛЛА сидит на траве с шитьем. ПИТЕР - рядом, со скептичным видом глядя на сохнущие на скамейке "Оды" Горация.

АРАБЕЛЛА: не расстраивайся, дорогой, надо только высушить как следует.

БЛАД(равнодушно): текст все равно почти смылся.

АРАБЕЛЛА(ласково): ну, почитай тогда что-нибудь другое.

БЛАД(вздыхает): эх, просто книгу жалко. Редкий экземпляр был. Он со мной где только не побывал. Что бы этим мерзавцам выкинуть в бассейн, скажем, ту же табакерку? Но книгу я им не прощу.

АРАБЕЛЛА(с тревогой): ты же не будешь им мстить, правда? Не надо брать грех на душу из-за таких негодяев.

БЛАД(с улыбкой оглядывается на нее): нет, не буду. Моя душа отказывается принимать грехи, она переполнена любовью к одной юной леди и больше в нее ничего не влезет.

АРАБЕЛЛА(смущенно смеется): я счастлива, что ты так настроен, милый.

ИБЕРВИЛЬ(раскатисто): LE DEJEUNER EST SERVI! Всем ЗАВТРАКАТЬ!

БЛАД: ну что ж, пойдем, раз он так надрывается? (встает и помогает подняться АРАБЕЛЛЕ)

Идут в дом.



КУХНЯ.

Участники рассаживаются за столом. У ЛЕВАССЕРА волосы еще влажные после душа. РИКОНЕТЕ сидит с постным видом, поджав губы. ДОН МИГЕЛЬ угрюмо подсчитывает количество грязной посуды, которую ему придется мыть. ДОЖЕРОН вздыхает. МАДЛЕН смотрится в карманное зеркальце, интересуясь, в порядке ли макияж. ЛЮСЬЕН с отсутствующим видом болтает под столом ногами и жует жвачку.

ВАН ДЕР КЕЙЛЕН(добродушно): кто из фас готофил, господа?

ДЖЕРЕМИ: КРИСТИАН.

ИБЕРВИЛЬ(гордо): сам. От начала до конца.

БЛАД(одобрительно): ура герою! Делаешь успехи, кстати. В этот раз уже съедобно.

ИБЕРВИЛЬ(отвешивает поклон): о, благодарствую. Это все поваренная книга ВАН ДЕР КЕЙЛЕНА - спасибо, сэр. (садится за стол)

ВОЛВЕРСТОН(наворачивает): класс, молодца. А маркиз че-то недоволен, я гляжу. А?

РИКОНЕТЕ бледнеет, потом краснеет. ДОН МИГЕЛЬ надменно комментирует эту светомузыку.

ДОН МИГЕЛЬ: маркиз вынужден сидеть за одним столом с пиратами, врагами Испании...

ИБЕРВИЛЬ(подхватывает): ...матушки-церкви и его католического величества, грязными псами, которые расходуют на приготовление завтрака ОЧЕНЬ много посуды и которые заставят ее мыть испанского гранда, который, в свою очередь...

ДОН МИГЕЛЬ: замолчите немедленно! Вы просто пользуетесь численным превосходством!

ИБЕРВИЛЬ(весело): против вас любые средства хороши.

ЛЕВАССЕР(хмуро): да заткнитесь уже! Сколько можно трепаться за столом?

БЛАД: насчет последнего абсолютно согласен. Тем более, мы лишены удовольствия слышать сегодня музыкальный голос маркиза - не слишком корректно говорить с человеком, который не может ответить.

РИКОНЕТЕ смотрит на него с ненавистью, точно от всего сердца желая, чтобы БЛАД подавился, однако этого не происходит.

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО: да, вот мистер БЛАД мне напомнил. Я забыл вам сказать, что на бессловесного нашего маркиза наезжать строго запрещено. Вот сегодня вечером табу перестанет действовать - ругайтесь с ним на здоровье, сколько влезет.

Некоторое время едят молча. В микрофонах раздается бодрое чавканье.

ИБЕРВИЛЬ: кстати. Просто праздное любопытство: какой хороший человек разбил фен?

ЛЮСЬЕН(беспечно): я его роняла, но потом сушила волосы, он работал.

ИБЕРВИЛЬ(сурово): и что, кроме юной мадемуазель ДОЖЕРОН никому не хватит смелости сознаться в содеянном?..

ДОЖЕРОН(помешивая ложечкой в чашечке): маркиз, безусловно, сознался бы, но ведь запрет...

ЛЕВАССЕР(зловеще): ага, маркиз, значит... Это из-за него я все утро хожу мокрый, как собака, не имея возможности высушить волосы?

РИКОНЕТЕ делает вид, что это к нему не относится.

ДЖЕРЕМИ(ехидно): это он вчера в темноте уронил, когда с ДОНОМ МИГЕЛЕМ переписывался.

ДОН МИГЕЛЬ: а вы, как всегда, шпионили?

ДЖЕРЕМИ: а вы, как всегда, интриги плели?

ДОН МИГЕЛЬ: вас это не касается!

ЛЮСЬЕН(в камеру): они мешали нам всем спать своим фонариком.

ВОЛВЕРСТОН(деловито): повесить их надо на лампочке, и дело с концом.

АРАБЕЛЛА(измученно): Боже, ну не надо хоть за едой...

ВОЛВЕРСТОН(смиренно): прошу пардону, мэм.

ДОН МИГЕЛЬ(сквозь зубы): дорого бы я дал, чтобы вернуть тот день, когда злосчастный "Синко Льягас" находился во власти моей эскадры...

БЛАД(невозмутимо): да, помнится, в тот день мы с вами очень мило пообщались. Вы были весьма любезны, а ваш тост был выше всяких похвал.

ДОН МИГЕЛЬ(побагровев): если бы я знал тогда, что вы... обманщик... подлый пират...

БЛАД: вы опять за свое? Это становится утомительным.

ДОН МИГЕЛЬ: а теперь? Все эти дни в этом доме вы наверняка просто усыпляли мою бдительность... Как тогда! И я чуть не отказался от мести, поверив в вашу искренность...

ВОЛВЕРСТОН(фыркает): он говорит, как покинутая девица...

БЛАД: ваша месть оказалась мелкой и до странного глупой, сеньор. Для чего понадобилось, к примеру, топить мою книгу в бассейне?

ДОН МИГЕЛЬ(злобно): да если бы я мог, я бы утопил вас!

АРАБЕЛЛА(бледнеет): простите, с вашего позволения... (встает из-за стола и уходит)

ИБЕРВИЛЬ(наставительно): нет, сеньор, вы видите, какой вы дрянной человек?

БЛАД: ДЖЕРРИ, КРИС, мерси за завтрак, орлы! Разрешите откланяться. (быстро уходит)

ВАН ДЕР КЕЙЛЕН: пошему каждая трапеза превращается в скандал?

ДОЖЕОН: риторический вопрос, друг мой...

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО: я начинаю жалеть, что не назначил сегодня День Молчания для всех поголовно...



СИНЯЯ СПАЛЬНЯ.

АРАБЕЛЛА сидит на кровати, закрыв лицо ладонями. ПИТЕР тихо входит и садится рядом.

БЛАД: что с тобой, милая?

АРАБЕЛЛА: эта номинация, вредительство ДОНА МИГЕЛЯ и маркиза, постоянные угрозы... Я устала, ПИТЕР...

БЛАД(пристально всмотревшись в ее лицо): устала? И все? Голова не болит?

АРАБЕЛЛА(пожимает плечами): да нет, почему вдруг?

БЛАД: ну... ээ... ты бледная сегодня. И... ну мало ли что. (отвлеченно машет рукой)

АРАБЕЛЛА(с непониманием): нет, дорогой, я в порядке. Просто грустно...

БЛАД: не надо расстраиваться из-за номинации. Во-первых, еще могут выгнать ЛЕВАССЕРА или ДОЖЕРОНА. Во-вторых, я считаю это гораздо более вероятным. В-третьих, я редко ошибаюсь. В-четвертых, если выберут все же тебя, я ухожу вместе с тобой.

АРАБЕЛЛА(поднимает на него счастливый взгляд): правда пойдешь?

БЛАД(удивленно): а что мне тут делать без тебя?

АРАБЕЛЛА(радостно прижимается к его плечу): но это же замечательно! Я как раз того и боялась, что мне придется уходить и... расстаться с тобой на какое-то время...

БЛАД(с улыбкой): и тебе совсем не пришло в голову, что я могу отказаться от дальнейшего участия и уйти вместе с тобой?

АРАБЕЛЛА: вообще-то, я надеялась на это... (улыбается) Ты просто прелесть, ПИТЕР.



КУХНЯ.

ДОН МИГЕЛЬ озлобленно трет тарелку под струей воды. Над душой стоит ИБЕРВИЛЬ и следит, чтобы он мыл как следует. ДЖЕРЕМИ протирает стол.

ИБЕРВИЛЬ(ободрительно): нет, смотрите, можете же, когда хотите.

ДОН МИГЕЛЬ: замолчите, иначе эта тарелка полетит вам в голову.

ИБЕРВИЛЬ: вот это снаряд, так снаряд. А я буду защищаться, скажем, мясорубкой. А? Легкое движение руки - и вы котлета.

ДЖЕРЕМИ: КРИС, да отстань ты от него.

ИБЕРВИЛЬ: ой, ну тебя. Я же шучу. Зануды. (ищет в холодильнике масло) Слышь, ДЖЕРРИ. Я тут такую хорошую штуку видел. Чтобы тесто взбивать. Давай пирог сделаем.

ДЖЕРЕМИ(с интересом оглядывается на него): вот оно что, ты до такой степени зачитываешься поваренной книгой?

ИБЕРВИЛЬ(улыбается): не всем же стихи писать, в самом-то деле. Надо кому-то и читать.

ДЖЕРЕМИ: и что мне за наказание с тобой дежурить?

ИБЕРВИЛЬ: нет, я не стремлюсь затмить собой ЛЕВАССЕРА в качестве твоего напарника, но по-моему, мы с тобой вполне неплохо тут справились.

ДЖЕРЕМИ: да, пусть уж лучше ты, чем ЛЕВАССЕР...



КОМНАТА С БАССЕЙНОМ.

ВОЛВЕРСТОН с безразличным видом вертит педали велотренажера. ЛЕВАССЕР снимает гамак.

ВОЛВЕРСТОН: на кой тебе гамак? Штаны сошьешь?

ЛЕВАССЕР: отвали. Постирать-то его надо, нет? Столько народу валялось, как-никак.

ВОЛВЕРСТОН(присвистывает): какие мы стали чистюли, а. Аж душа радуется. С чего бы?

ЛЕВАССЕР: плевал я на чистоту! ГОЛОС сказал, если не буду убирать как следует, он меня отселит из СИНЕЙ СПАЛЬНИ.

ВОЛВЕРСТОН(радостно ржет): ну и к черту! Подумаешь! Какая тебя радость, дурак, что ты там по соседству с ней, если она тебя все равно на пушечный выстрел не подпускает?

ЛЕВАССЕР(злобно): да заткнись ты. Все вы, англичане, непрошибаемые пни. Что ты можешь знать о любви?

ВОЛВЕРСТОН: я-то что надо, знаю, не боись. А ты, бедняжка, ты до сих пор что ли гадаешь, откуда дети берутся?

ЛЕВАССЕР(в потолок): ГОЛОС! Этот... урод меня провоцирует на драку.

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО: это вы плохо придумали. НЭД, оставь его в покое. Человека номинировали, и без тебя тошно.

ВОЛВЕРСТОН(добродушно): да пааажалста. Трогаю я его, что ли.

ЛЕВАССЕР сворачивает гамак и гордо уходит.



ОБЩАЯ КОМНАТА.

РИКОНЕТЕ с видом оскорбленной добродетели читает Шекспира. ДОЖЕРОН жалуется на горькую судьбину ВАН ДЕР КЕЙЛЕНУ.

ДОЖЕРОН: вы понимаете, это реалити-шоу... Нет, я ничего не имею против. Мне тут нравится. Я даже стал привыкать... Но как-то все странно - замкнутое пространство, камеры, ГОЛОС, все это. Подселение гостей каждую неделю - досадное правило. Каждую неделю новое лицо, надо привыкать...

ВАН ДЕР КЕЙЛЕН: но фы не готофы уходить?

ДОЖЕРОН: не знаю... Иной раз мне здесь хорошо, я просто отдыхаю. А иногда... Особенно когда МАДЛЕН запирается где-нибудь с ЛЕВАССЕРОМ или ЛЮСЬЕН строит глазки ДЖЕРЕМИ... ДЖЕРЕМИ - хороший, честный мальчик, ей-Богу, он мне очень нравится. Но я дал слово другому господину, ЛЮСЬЕН не свободна...

ВАН ДЕР КЕЙЛЕН: фы бы сделали лучший фыбор, отдав ЛЮСЬЕН мистеру ПИТТУ. Фряд ли можно предстафить себе такую преданность фашей дочери.

ДОЖЕРОН(печально): хотите сказать, что она ветрена? Да, вы правы. Она готова улыбаться всем подряд. Но она наивна, как ребенок, честное слово. Она даже не понимает, что мучает бедолагу своим хорошим отношением, заведомо зная, что она не может ему ничего обещать. Да, с дочерьми всегда тяжело, друг мой. Анри никогда не доставлял мне столько хлопот.

ВАН ДЕР КЕЙЛЕН: зато дочери не будут драться на дуэли. (берет кофейник) Фам еще кофе?



ДВОРИК.

МАДЛЕН и ЛЮСЬЕН раскачиваются на качелях. ЛЮСЬЕН держит в руках огромную садовую лейку. МАДЛЕН прикалывает к платью белую розу.

ЛЮСЬЕН: мне понравилось ухаживать за садом.

МАДЛЕН: понравилось? А ты разве начинала? Обниматься с лейкой - это не значит ухаживать за садом.

ЛЮСЬЕН: я поливала клумбу.

МАДЛЕН: ну молодец. Слушай... Как ты думаешь, этот маркиз тут долго еще продержится?

ЛЮСЬЕН: а чем он тебе плох? Он очень милый. У него духи такие приятные, и кровать он всегда заправляет.

МАДЛЕН: какая ты еще глупая, честное слово! Ты разве не видишь, что он мизантроп? Он тут всех ненавидит.

ЛЮСЬЕН: у тебя предубеждение. Он очень обходителен. Мне он сказал, что я прекрасна, как... эээ... какой-то там сон. То ли чудесный, то ли прекрасный, не помню уже.

МАДЛЕН(презрительно фыркает): как кошмарный сон, глупышка! И почему ты судишь о людях только по тому, как они умеют говорить тебе комплименты? Прости, милая моя, но я все же надеюсь, что он уйдет в понедельник. И... может, придет кто-нибудь, достойный моего внимания... (томно вздыхает)



11:00. Все еще УТРО.

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО сзывает всех в ОБЩЕЙ КОМНАТЕ. Никто не понимает, зачем они вдруг понадобились, но безропотно повинуются.

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО: итак. Я человек добрый. Утром некоторые из вас, а именно, ЛЕВАССЕР и ИБЕРВИЛЬ ныли и жаловались на безвременную кончину фена.

ИБЕРВИЛЬ(вежливо): прошу принять во внимание, я не ныл. Я осведомился.

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО: поправка принята. Так вот, я решил дать вам небольшое задание. До самого обеда через определенные промежутки времени будут раздаваться сигналы. (воет сирена, мигает красный свет) Да-да, вот такие. И где бы вы ни находились и что бы вы ни делали в этот миг, вы должны замереть. Неподвижно, в той позе, в какой вас застал сигнал. И так замираете до повторного сигнала (воет сирена, мигает зеленый свет) - вот этого. Это касается исключительно ВСЕХ. Зато в награду, если справитесь, получите фен, а в воскресенье я обещаю вам небольшой праздник. Не завалите это задание, оно очень важное. Напоминаю, если в промежутке между сигналами хоть один из вас пошевельнется, задание вы провалите, а остальные даже могут об этом не подозревать и мучиться до самого обеда, когда я наконец объявлю, справились вы или нет...

Раздается всеобщий вой.

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО(оптимистично): но думаю, у вас все получится. Буду за вас болеть. Теперь расходитесь по делам.

ИБЕРВИЛЬ: минутку, а дежурных по КУХНЕ это тоже касается?

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО: всех, дорогой мой.

ИБЕРВИЛЬ(задумчиво чешет за ухом): блин, а. Слышь, ДЖЕРЕМИ. А вдруг сигнал "вольно" запоздает, у нас же сгореть что-нибудь может...

ДЖЕРЕМИ(сердито): сам же страдал без фена, в чем же дело?

ИБЕРВИЛЬ(отрешенно): да ну тебя. Выкрутимся. Пошли уж.

РИКОНЕТЕ смотрит на него испепеляющим взглядом.

ИБЕРВИЛЬ(дружески хлопает его по плечу): вам, маркиз, в пантомиме надо выступать. У вас такой выразительный взгляд.

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО: уйдите от маркиза подальше, иначе я продлю задание до вечера.

Все разбегаются.



СИНЯЯ СПАЛЬНЯ.

ЛЕВАССЕР протирает зеркало. ВОЛВЕРСТОН валяется на кровати и зевает в потолок. БЛАД наводит порядок в тумбочке, с удовольствием дымя трубкой, пока нет АРАБЕЛЛЫ.

ВОЛВЕРСТОН: ЛЕВАССЕР. Ну какого черта ты все время за мной ходишь?

ЛЕВАССЕР: это я за тобой? Очумел, что ли?

ВОЛВЕРСТОН(лениво): а то... Куда я ни пойду - тут как тут твоя лохматая башка и любимая швабра.

ЛЕВАССЕР: да пошел ты знаешь...

БЛАД: ты на него не обращай внимания. Он ищет, с кем поругаться.

ЛЕВАССЕР(доверительно): у тебя в команде сплошные психи, я тебе слово говорю. Этот вот на скандалы нарывается. ПИТТ твой туда же. Хорохорится че-то на пустом месте. ИБЕРВИЛЬ, божья коровка, вечно ухмыляется и всех развлекает. Да и сам ты, знаешь. Разоденешься во все черное и то с трубкой рассядешься, то с латынью, тьфу, как пастор какой-нибудь.

БЛАД(скептично): мне твой мордоворот тоже не особенно по душе, не старайся мне польстить.

ЛЕВАССЕР(уязвленно): да у тебя самого такая физиономия вечно, что взглянешь - и жить неохота.

БЛАД: тогда смотри почаще, авось повесишься.

ВОЛВЕРСТОН хохочет.

ЛЕВАССЕР(после паузы, равнодушно): слышь ты, самоварная морда. А небось слабо на голове постоять?

ВОЛВЕРСТОН(с интересом): чего-чего? На голове?

БЛАД: вот и говори после этого, кто тут псих.

ЛЕВАССЕР: да ладно. Слабо, так и скажи, чего там.

ВОЛВЕРСТОН: ПИТЕР, это он к чему? ему может по шее надо дать уже?

БЛАД(пожимает плечами): по мне, так самое пора.

ЛЕВАССЕР: ну ясно. Не можешь, значит.

ВОЛВЕРСТОН(рассердившись): достал уже! Щас подожди, крыса ты французская, дай покажу, как это мне слабо, а потом откручу твою никчемную голову.

БЛАД: а почему-то мне кажется, НЭД, что это гнусная провокация.

ВОЛВЕРСТОН: ничего, я ему покажу, гаду. (слезает с кровати и становится на голову)

БЛАД(покатывается со смеху): Господи, НЭД...

ЛЕВАССЕР(со странным выражением лица): молодец...

ВОЕТ СИРЕНА, МИГАЕТ КРАСНЫЙ СВЕТ. БЛАД, поперхнувшись табачным дымом, застывает. ЛЕВАССЕР тоже замирает, разразившись хохотом. Побагровевший ВОЛВЕРСТОН с дурацким выражением лица остается стоять на голове. Проходит секунда, две, три. ВОЛВЕРСТОН начинает громко и внятно ругаться. ЛЕВАССЕР умирает со смеху, но не двигается. БЛАД сереет, не имея возможности прокашляться. В КУХНЕ жалобно стонет ИБЕРВИЛЬ, который должен застыть с кипящим, только что снятым с плиты и пышущим паром тяжелым чайником в руке. У моющего посуду ДОНА МИГЕЛЯ нет возможности закрыт кран, вода переполняет раковину и вытекает на пол. АРАБЕЛЛА застывает с воткнутой в вышивку иглой, сидящая рядом МАДЛЕН - с пудреницей, а ЛЮСЬЕН - с надутым жвачным пузырем. ВОЕТ СИРЕНА, МИГАЕТ ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ. ЛЕВАССЕР мгновенно срывается с места и удирает, на долю секунды опередив бранящегося НЭДА. Слышна отборнейшая кастильская брань ДОНА МИГЕЛЯ, которого ИБЕРВИЛЬ в не менее отборных выражениях распекает за наводнение.

ВОЛВЕРСТОН(орет на весь дом): стой, скотина!!!

БЛАД отчаянно кашляет в подушку, задыхаясь от забившегося в горле дыма и разбирающего смеха. Крупный план: ДОЖЕРОН в бассейне, выныривает и вытирается.

ДОЖЕРОН(под нос): какое счастье, что я не успел нырнуть, когда был подан сигнал...



До обеда сигналы продолжают застигать участников врасплох. Хуже всех приходится дежурным по КУХНЕ, постоянно находящимся в движении. Не страдает один маркиз РИКОНЕТЕ, который просидел все утро в кресле за чтением Шекспира и которому запрещено разговаривать.



ГОЛОС ВЕДУЩЕГО: поздравляю, вы справились. Хотя я прекрасно видел, как в предпоследний аврал ДЖЕРЕМИ почесал нос, но эту мелкую оплошность я прощаю. В ВАННОЙ вы найдете новый фен. А в воскресенье я порадую вас сюрпризами от наших уважаемых телезрителей. Шоу продолжается!